Поживем - увидим, доживем - узнаем, выживем - учтем.
Скучно мне. И холодно. И лифт у нас разломали. Грят, меняют. И кабину, и шахту. Лифт мне жалко. Не люблю я и боюсь этих.. автоматических с закрытыми шахтами. Клаустрофобия у меня от них. А у нашего лифта шахта была прозрачная, из рабицы, и дверь распашная, тоже не глухая, в верхней части забранная той же рабицей. А теперь там одно большое дырк0. И весь хлам от разломанного и разрезанного лифта свален у нас на площадке.
Но на самом деле вопрос-то не в клаустрофобии и не в моей нелюбви к автоматическим дверям.
Я просто не очень люблю перемены в окружающем меня пространстве и мире. Они отрывают от меня кусочки прошлого, моей жизни, нечто нереально-неощутимое, что, вроде бы, никто отнять не может.
Когда я училась классе в 6-м, мама послала меня в магазин за сметаной. Если кто не в курсе, то сметана тогда продавалась только развесная, и покупали ее все в разного калибра стеклянные банки. Так или иначе, но тот день никак не был моим.
Первую банку я разбила, не донеся до прилавка. Вернулась домой, благо магазин совсем рядом, взяла другую. Эту я разбила уже наполненную сметаной, снимая ее с прилавка. Сходила за третьей. Была с ней предельно внимательна и невероятно осторожна, и - о триумф! - донесла-таки до дому в целости и сохранности. А когда я уже выходила из лифта, холщовая (остромодная по тем временам) сумка-мешок, в которой покоилась драгоценная банка, бодро качнулась и не то чтобы даже сильно, но заметно приложилась к лифтовой двери... Четвертую банку мама мне уже не дала, и никуда больше в этот день не отпустила.
Лет 15 назад, а может, и побольше, я красила модельку вертолетика жутко дефицитной по тем временам краской от фирмы Rewell, oliv drab. Что-то не ладилось у меня, сейчас, конечно, не помню, что, а только выскочила я на лестничную площадку да вышвырнула баночку-жестяночку куда подальше. Попала она аккурат в дверь подвала, открылась, капли разлетелись во все стороны, в том числе на могучую лифтовую дверь, стекли по ней, да так и остались на ней на веки вечные. С тех пор прошло много-много лет, дом перенес неколько косметических ремонтов, а olivdrab'овые ревелловские потеки так и оставались на своем месте, вызывая множество воспоминаний, эмоций и воспоминаний об эмоциях.
... мне было довольно, что после гвоздя
остался маленький след.
Когда же и он, наконец, исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того, что след
Был виден еще вчера..
А теперь ни капель, ни лифтовой двери, ни, собственно, лифта..
Но на самом деле вопрос-то не в клаустрофобии и не в моей нелюбви к автоматическим дверям.
Я просто не очень люблю перемены в окружающем меня пространстве и мире. Они отрывают от меня кусочки прошлого, моей жизни, нечто нереально-неощутимое, что, вроде бы, никто отнять не может.
Когда я училась классе в 6-м, мама послала меня в магазин за сметаной. Если кто не в курсе, то сметана тогда продавалась только развесная, и покупали ее все в разного калибра стеклянные банки. Так или иначе, но тот день никак не был моим.
Первую банку я разбила, не донеся до прилавка. Вернулась домой, благо магазин совсем рядом, взяла другую. Эту я разбила уже наполненную сметаной, снимая ее с прилавка. Сходила за третьей. Была с ней предельно внимательна и невероятно осторожна, и - о триумф! - донесла-таки до дому в целости и сохранности. А когда я уже выходила из лифта, холщовая (остромодная по тем временам) сумка-мешок, в которой покоилась драгоценная банка, бодро качнулась и не то чтобы даже сильно, но заметно приложилась к лифтовой двери... Четвертую банку мама мне уже не дала, и никуда больше в этот день не отпустила.Лет 15 назад, а может, и побольше, я красила модельку вертолетика жутко дефицитной по тем временам краской от фирмы Rewell, oliv drab. Что-то не ладилось у меня, сейчас, конечно, не помню, что, а только выскочила я на лестничную площадку да вышвырнула баночку-жестяночку куда подальше. Попала она аккурат в дверь подвала, открылась, капли разлетелись во все стороны, в том числе на могучую лифтовую дверь, стекли по ней, да так и остались на ней на веки вечные. С тех пор прошло много-много лет, дом перенес неколько косметических ремонтов, а olivdrab'овые ревелловские потеки так и оставались на своем месте, вызывая множество воспоминаний, эмоций и воспоминаний об эмоциях.
... мне было довольно, что после гвоздя
остался маленький след.
Когда же и он, наконец, исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того, что след
Был виден еще вчера..
А теперь ни капель, ни лифтовой двери, ни, собственно, лифта..